Просёлочные дороги [Окольные дороги] - Иоанна Хмелевская

— Тогда зачем же он приходил?

— А я откуда знаю? Может, хотел что украсть. Вот уж, действительно, нашёл у кого!

— А может, это тот самый король, который в Свебодзицах украл у Терески зубы? — неожиданно вмешался отец, который расслышал с пятое на десятое. — Ну что уставились? Я же слышал, как один из королей украл у Тересы зубы…

Других гарпий, которые накинулись на отца, было вполне достаточно, я сочла излишним выводить его из заблуждения. А кроме того, в замечании отца было что-то такое, что заставило встрепенуться мой отупевший ум. Боже мой, ну конечно! Как же я сразу не сообразила? Не иначе, это просёлочные дороги так отрицательно сказались на моих умственных способностях, иначе я просто не могла не сопоставить события, не обратить внимание на зловещий смысл просто самих собой напрашивающихся ассоциаций. Какое счастье, что у меня давно выработался автоматический рефлекс — машину обязательно запирать.

— А ну тихо! — прикрикнула я на стариков. — Оставьте в покое королевские зубы! Немедленно каждому проверить свои вещи! Все ли на своих местах, не пропало ли чего!

Старики замолчали на полуслове, со страхом глядя на меня, и кинулись исполнять приказ. Не рассуждая, редкий случай!

С заданием первым справился отец.

— Все в порядке! — отрапортовал он, осмотрев свою удочку, и с удовлетворением добавил: — Ничего не трогали, ничего не пропало.

— А ты успел все проверить? — напустилась на него Люцина. — У тебя что, кроме удочки, ничего нет? А рубашки, носки, подштанники?

— Кому нужны мои подштанники? — удивился отец. — Вот удочки — я понимаю.

Тем не менее отправился проверять остальные вещи. Мамуля с Люциной лихорадочно копались в своих.

— Туфли есть, жакет есть, шарфик есть, юбка есть, — бормотала Люцина.

— О! — крикнул вдруг отец, разглядывая рубашку. — Не хватает пуговицы!

— Думаешь, её оторвал бандит? — язвительно поинтересовалась мамуля.

— При чем тут бандит! Сама оторвалась.

— Нет, твой отец таки сведёт меня в могилу!

— Не третируй отца! — сказала я. — Он единственный из нас обратил внимание на то, на что мы все смотрим, как слепые курицы, и ничего не видим. А вот отец увидел. Правда, немного наоборот, по увидел. Ну, и что у вас?

— Мой чемодан открывали, — доложила Люцина. Она поняла смысл моего приказа. — Ничего не пропало, но чемодан открывали.

— Уверена?

— На сто процентов. Вот гляди: тут кусочек отклеился, поэтому я всегда закрываю так, чтобы его прижать, а сейчас он торчит. А у меня уже рефлекс выработался, — обязательно прижму, даже если буду закрывать в невменяемом состоянии.

— Какая-то холера вытащила у меня иголку из нитки… нет, нитку из иголки! — возмущённо пожаловалась мамуля. — Вот тут, в отворот халата у меня всегда воткнута иголка с ниткой…

— Так дай мне эту иголку с ниткой, — попросил отец, покоряясь судьбе. — Пуговица отыскалась, я её пришью.

— Да я же польским языком говорю — нитку кто-то вытащил! Одну иголку, пожалуйста, могу дать.

Мы с Люциной переглянулись.

— Где был твой халат? В чемодане или на постели?

— В чемодане. На самом верху. И я специально держу иголку, чтобы не вдевать каждый раз, сама знаешь, приходится очки искать. И теперь нитки нет. Ради бога, дайте ему какую-нибудь нитку, он меня доконает своей пуговицей!

Я открыла несессер. Теперь я уже точно знала, что надо проверить. В самом низу лежало лекарство, купленный перед отъездом рафахолин — флакон с таблетками в картонной упаковке. Упаковка была вскрыта…

Я выпрямилась и повернулась к присутствующим. Возможно, мне но совсем удалось скрыть овладевшую мной панику. Люцина шлёпнулась на постель и, подпершись сзади руками, с любопытством глядела на меня. Мамуля судорожно прижала к груди свою сумку. Отец замер с ниткой в руке и иголкой в другой.

— Что ж, — торжественно произнесла я. — Ничего не поделаешь, надо смотреть правде в глаза. Похоже, мы влипли в очень неприятную историю…

Домработница довольно легко успокоилась, узнав, что у нас ничего не пропало. Мы же, напротив, очень встревожились. Визит незнакомца подтвердил, что на Тересу и в самом деле охотились. По каким причинам — неизвестно, но дело с исчезновением Тересы оказалось серьёзнее, чем представлялось вначале. Самое время все как следует обдумать, взвесить, обсудить, припомнить все, случившееся с нами, каким бы незначительным оно ни казалось.

Ужин и семейный совет мы начали одновременно. Вывод первый: неизвестный мужчина хитростью проник в директорский домик с целью отыскать подковку, найденную нами на лестнице королевской башни, и фотоплёнку тёти Яди. По каким-то непонятным нам причинам оба предмета представляли для него большую ценность, причём неизвестно, какой был дороже. Но интересовали его оба, это факт.

Вывод второй: неизвестный прибыл на свекольной машине. А с первых минут пребывания Тересы на земле предков у нас постоянно путается под ногами вишнёвый «пежо». Принимая во внимание нечёткую разницу в оттенках красного цвета и тот факт, что машина неизвестного «не такая, как у пана директора», а у директора был «фиат», возможно, это одна и та же машина.

Плёнку тёти Яди пытались похитить ещё в Колобжеге, таинственный и непонятный визит нанесли в Свебодзицах, а теперь вот украли Тересу.

На прелестной трассе, проходящей среди змей и ужей, я видела двух мужчин у домика лесника. Один разговаривал как человек, другой сразу скрыл лицо под большими мотоциклетными очками, сидел на мотоцикле и слушал наши расспросы насчёт дороги. Орали мы громко, ведь он включил двигатель, надо было его перекричать, так что наверняка уяснил, куда мы поедем. Теперь припоминаю — номера на мотоцикле были варшавские, и вроде бы там была тройка. Ну конечно же, большое «В»! Но типа на мотоцикле я бы не назвала молоденьким, оба они, у плетня, были мужчинами скорее средних лет.

— А с Тересой спускался молодой! — напомнила Люцина.

— Ну и что? Тот, на мотоцикле, доехал до Кудовы и передал его молодому.

— А с чего ты взяла, что неизвестный искал плёнку? Кошелёк-подковку, согласна, свой кошелёк каждому хочется получить обратно, а плёнку?

— Потому что искал в тех местах, где она может быть спрятана. Раскрыл упаковку с моим рафахолином. Зачем?

— Может, у него тоже печень болит? — предположила мамуля, и в её голосе прозвучало сочувствие.

— Вот-вот! — подхватила Люцина, непонятно, в шутку или всерьёз. — Ты проверила, он не принял лекарство?

Ну и семейка, спятишь с ними!

Вздохнув, я вытащила флакон с таблетками, высыпала их и пересчитала. Было тридцать штук, как надо.

— Сами видите! Ничего у него не болело, не лекарство он искал. Да мы и сами могли бы уже догадаться — они давно охотятся за фотоплёнкой. Именно за ней. А кошелёк потеряли уже в процессе поисков…

Мамуля усомнилась:

— Даже если ты и права, откуда они могли знать, что плёнка у нас, а не у Яди? Если, как ты говорить, они с самого начала охотятся за ней и следят за нами, должны искать плёнку у Яди в Варшаве.

Я опять вздохнула:

— В том-то и дело! Когда тётя Ядя уезжала, мы перекрикивались с ней так, что эхо раздавалось в окрестных горах. О местонахождении плёнки могли узнать все, кто находился в тот момент на вокзале, весь город.

И у меня в ушах опять зазвенели отчаянные «ииии» и «ууууу». Да, без сомнения, если за нами следили, то точно знали, у кого находится плёнка.

— Вот значит что, — задумчиво произнесла Люцина. — Если они следят за нами, должны знать — плёнка у нас, мы её ещё не проявили и пока не знаем, что на ней…

— Почему же тогда они не попытались выкрасть её ещё в Нисе? — спросила мамуля, и в её голосе явно звучала претензия по адресу недогадливых преступников.

— А ты откуда знаешь, что не пытались? Может, и пытались, да у них не получилось. Помнишь, какой шум мы подняли из-за льняной тряпки? Могли и за окнами подслушивать, и за дверями топотать, мы бы все равно не услышали.

— Ты права. Могли. И что будем делать?

Я уже приняла решение:

— Надо обратиться в милицию. Дела зашли так далеко, что самим нам не справиться. Мы не знаем, из-за чего весь сыр-бор разгорелся, не знаем, что такое выкинула Тереса, но найти её надо во что бы то ни стало. Повторяю, самим нам не разобраться.

Реакция на моё предложение была однозначной и на редкость дружной. Все трое решительно воспротивились, все принялись кричать. Правда, аргументы у каждого были свои. Признаюсь, я такого не ожидала.

— Погодите, не все сразу! С чего вдруг взъерепенились? Может, я чего не понимаю? Или не знаю? Какие-нибудь фамильные тайны? Почему мы не можем искать Тересу легальным путём? Самое нормальное дело…

— И вовсе не нормальное! — крикнула мамуля. — Не желаю впутывать милицию в наши семейные дела, не желаю… не желаю, чтобы меня затаскали по ихним управлениям, отделениям, комиссариатам! Не желаю! Вот если бы на Тересу кто-то напал в горах, какие-то… не знаю, грабители, бандиты — другое дело. Сейчас мы знаем — она жива и здорова, значит, сама отыщется, а потом будем предъявлять претензии, что мы напустили на неё милицию. Ведь она же приехала из Канады!